Новости

Говорить правду, только правду… или ничего?

Корреспондент «НВ» вместе с экспертами разбиралась в целесообразности сохранения врачебной тайны

 

Врачи обычно против разглашения медицинской тайны, юристы – за, пациенты – сомневаются...

Врач сообщает пациенту, что тот неизлечимо болен и скоро должен умереть, – пациент приходит домой и кончает жизнь самоубийством. Врач скрывает от пациента, что тот неизлечимо болен и должен умереть, но пациент подозревает, что ему не сказали всей правды, мучается догадками и в итоге умирает не от болезни, а от нервного истощения. Нет, наверное, врача, который не сталкивался с подобными случаями или не слышал о них от своих коллег. Один из самых тонких моментов в медицинской этике – вопрос о врачебной тайне. Когда пациенту лучше знать и когда – не знать свой диагноз? Когда стоит и когда не стоит сообщать его родственникам? 

Дискуссии по всем этим вопросам начались с новой силой после недавнего решения Конституционного суда России, по которому врачи будут обязаны раскрыть медицинскую тайну в исключительных случаях. Такое решение было принято после того, как в КС обратился житель Казани Владимир Зубков, пытавшийся получить в казанской больнице медицинскую карту скончавшейся там жены. Зубков подозревал, что его супругу лечили неправильно и она умерла из-за врачебной ошибки, но медики отказались предоставлять ему документы и вообще давать любую информацию о погибшей пациентке, ссылаясь на закон, запрещающий им разглашать медицинскую тайну. В результате он попытался оспорить те статьи Закона об охране здоровья, которые не позволяют сообщать такую информацию, а в них были внесены поправки. Судьи пришли к выводу, что в тех случаях, когда обстоятельства смерти пациентов вызывают сомнения, врачи обязаны предоставить сведения о диагнозе и лечении умерших их родственникам, чтобы у них было с чем идти в правоохранительные органы. 

Большинство юристов, комментирующих это решение, считают его правильным, а многие из них даже полагают, что раскрывать врачебную тайну близким умершего пациента можно было бы не только для расследования его смерти, что члены семьи вообще должны иметь право знать, отчего умер их родственник. Однако противников у этого решения тоже нашлось достаточно: некоторые врачи и представители страховых компаний посчитали, что разглашать личные тайны и нарушать желание умершего скрыть свой диагноз от родных неэтично в любом случае. Правда, по мнению юристов, против поправки к Закону об охране здоровья чаще выступают те, кому она невыгодна: медики опасаются, что не смогут скрыть свои ошибки, а страховщики – что родственникам умершего будет легче добиться страховых выплат. 

Если же говорить об общественном мнении, то в нём можно заметить странный перекос: большинство людей, если спросить их, хотели бы они сами знать правду о своей тяжёлой болезни и хотели бы, чтобы её узнали другие люди, на первый вопрос, как правило, отвечают «да», а на второй – «нет». Сами люди уверены, что им лучше знать о себе всё и они сумеют спокойно отреагировать на любую информацию. Хотя часто так думают только те, кто здоров или по крайней мере болен нетяжело и несмертельно. Если же с людьми случаются серьёзные несчастья и врачи выносят им приговор, многие из них очень жалеют, что им рассказали всё как есть. «Лучше бы я ничего не знал!» – эту фразу слышали практически все онкологи, например. 

Конечно, часть людей, узнав страшную правду, через некоторое время берут себя в руки, начинают бороться с болезнью и нередко им даже удаётся её победить. Но даже в таких случаях до того, как человек успокоится, ему придётся какое-то время – возможно, очень долгое – жить в тяжёлом психологическом состоянии, мучиться страхом и обидой на судьбу. То есть жить в сильном стрессе. Правда, не факт, что если бы пациент не знал точного диагноза, но подозревал, что его болезнь тяжелее, чем ему говорят, то стресс был бы меньше. Однозначного ответа на вопрос, как правильнее действовать в подобных ситуациях, не существует, но всё больше врачей склоняются к необходимости индивидуального подхода. 

«Надо помнить, что диагноз может оказаться ошибочным»

Протоиерей Сергий Филимонов, руководитель Санкт-Петербургского общества православных врачей имени святителя Луки (Войно-Ясенецкого), лор-хирург, доктор медицинских наук, профессор:

–Знать свой диагноз не всегда полезно: у некоторых пациентов могут опуститься руки и они бросят лечение, другие разозлятся из-за своего несчастья и начнут срывать злость на близких, которые за ними ухаживают, и в результате плохо будет и больному, и этим близким, третьи могут в отчаянии покончить с собой… 

Верующим людям обычно можно сказать правду, даже самую страшную. Они воспринимают её легче, и для них благо – знать о себе всё. Но даже среди православных пациентов не все могут отнестись к услышанному спокойно: бывают не очень крепкие в вере люди, которых сообщение о неизлечимой болезни тоже напугает и приведёт в смятение. Известнейший врач Николай Пирогов стал верующим под конец жизни, но это не помогло ему справиться с информацией о смертельном заболевании, и он впал в тяжёлую депрессию, из которой его с трудом удалось вытащить близкому другу. Умер Пирогов спокойным и умиротворённым, но сколько ему пришлось пережить до этого! Так что даже серьёзно верующим православным христианам правду о диагнозе иногда лучше не сообщать.  

Вообще, я в своей практике уже давно заметил: чем больше человек воцерковлён, тем легче он воспринимает известие о смертельной болезни и тем легче врачу с ним об этом говорить. Ну а нецерковным людям, я считаю, такую правду лучше не говорить. 

А ещё всегда надо помнить, что диагноз может оказаться ошибочным. Даже если его поставили несколько хороших врачей. Знаю случай, когда беременной женщине диагностировали рак груди и предложили сделать аборт, а потом пройти курс химиотерапии. Она была верующей и не хотела убивать ребёнка, но врачи поначалу настаивали. Тогда она обратилась к священнику, и он решил сам побеседовать с этими медиками. Они договорились не спешить и понаблюдать, как будет вести себя опухоль, и если она не будет быстро расти, то дать женщине родить ребёнка и только после этого начать лечение. 

В результате та опухоль не стала расти и женщина родила в положенный срок. После этого её обследовали повторно, и оказалось, что это была не раковая опухоль, а мастит. Просто изначально диагноз был поставлен неправильно. Надо ли было говорить женщине такую «правду», ставить её перед страшным выбором? Ведь она могла избавиться от ребёнка, а потом узнать, что на самом деле её жизни ничто не угрожало! 

Таких случаев я знаю много: людям ставили смертельный диагноз, они готовились умереть, а потом оказывалось, что произошла ошибка. Это ещё одна причина не торопиться сообщать пациенту о неизлечимой болезни – всегда есть вероятность, что на самом деле у него всё не так плохо. 

Одним словом, при общении с пациентом врач должен ко всему подходить очень взвешенно – в том числе и к вопросу о том, говорить ему правду о его состоянии или нет.

«Если врач плохо знает пациента, лучше промолчать»

Алексей Барчук, главный онколог Северо-Западного федерального округа, профессор: 

– По закону врачи обязаны ставить пациента в известность обо всём, что с ним происходит, скрывать диагноз мы не имеем права. Но я в этом вопросе – за индивидуальный подход. Некоторым людям действительно лучше знать о себе всю правду, в том числе и самую страшную, а некоторым от этого станет только хуже: они потеряют надежду вылечиться, будут исполнять назначения врача не очень старательно, психологически настроятся на то, что скоро умрут, – в такой ситуации шансы на выздоровление действительно будут невелики. 

Задача медика – понять, кому можно говорить всё, а от кого правду лучше скрыть. Поэтому, если врач плохо знает пациента, лучше промолчать – по крайней мере поначалу, до того, как он познакомится с ним поближе и поймёт, что этого человека знание о страшном диагнозе не выбьет из колеи. Но даже если врач видит, что его пациент не испугается правды, сообщать её надо осторожно – необходимо найти такие слова, которые не напугают больного и не отнимут у него веру в выздоровление. 

Многие думают, что на Западе врачи всегда в первые же минуты разговора с пациентом огорошивают его диагнозом, после чего он оказывается предоставлен сам себе, не получая от доктора ни малейшей поддержки. Раньше там действительно так и делали, но сейчас диагноз раскрывают не всем – западные врачи, в первую очередь онкологи, постепенно приходят к идее индивидуального подхода.

«Лучше сказать больному правду»

Илья Фоминцев, исполнительный директор Фонда профилактики рака: 

– Есть много мнений о том, можно или нельзя говорить пациенту о смертельном диагнозе, есть весомые аргументы «за» и «против», но моё мнение – лучше сказать больному правду. В большинстве случаев правда об онкологическом диагнозе – это не самая большая проблема для пациента. Безусловно, слово «рак» пугает, однако сейчас все виды этой болезни успешно лечат. Есть статистика, и большинство людей её знают: на ранней стадии излечимы любые формы рака, на более поздних шансы вылечиться ниже, но тоже достаточно хорошие. Приговором может стать только последняя, четвёртая стадия, да и то не факт – известны случаи, когда выздоравливали пациенты с очень сильно запущенной болезнью. 

Поэтому большинство людей, у которых диагностируют какую-нибудь форму рака, реагируют на этот диагноз нормально. Пугаются, но не паникуют, расстраиваются, но не впадают в депрессию. 

Но, конечно, врачу необходимо не просто сказать больному о диагнозе, а дать ему понять, что это – не приговор, что он может вылечиться, что впереди у него серьёзная борьба, в которой он должен победить. У заболевшего должно появиться психологическое убеждение, что бороться надо и что победа реальна. Тогда правда ему не повредит. Наоборот, она поможет ему справиться с болезнью, потому что человек должен знать, против чего он борется.

«Кому станет хуже, если врач будет трепаться о моём ОРЗ?»

Алексей Герасимов, юрист: 

–На мой взгляд, медицинская тайна – это та же благоглупость, что и тайна персональных данных. Можно понять, почему о диагнозах нельзя распространяться врачам-венерологам – многие стесняются таких заболеваний. Также теоретически известие о смертельной болезни руководителя крупной компании может обрушить её акции, так что такую информацию тоже не следует разглашать. Но вот кому станет хуже, если врач на каждом углу будет трепаться о моём ОРЗ? А если я, положим, шизофреник? Да тут врачи скорее уж должны предупреждать о таком моих соседей – на случай, если у меня будет обострение. 

Хотя, безусловно, есть заболевания – и заболевания. Если болезнь не нарушает нормальные функции организма и сам пациент не горит желанием раскрывать эту информацию – таки да, раскрывать её и не стоит. Частый случай в российских больницах: женщине удаляют матку и она просит врачей не говорить её мужу, что было именно удаление, просит сказать, что из матки только вырезали опухоль. А бывает даже, что врачи сами предлагают пациентке сказать мужу такую версию. Потому что большинство мужей после такой операции у жены уходят из семьи – у них такая операция вызывает что-то вроде суеверного страха. В идеале надо объяснять людям, что это глупость, но что делать конкретным женщинам, пока всех не удалось просветить? Лучше, если их мужья ничего не узнают. 

Но есть и другие ситуации, когда скрывать диагноз просто-напросто глупо. Вот, положим, удалят мне желчный пузырь – и мне несколько лет будет нельзя есть ничего жирного. А зайду в гости – меня начнут угощать, не сдержусь… В общем, я сам себе наврежу, если буду скрывать факт операции. А врачу тогда скрывать это зачем? 

а как у них?

«В Канаде врачи опасаются судебных исков»

Марина Ясинская, юрист: 

– В Канаде, где я работаю юристом, существует понятие doctor-patient privilege – по сути, это примерно то же самое, что и врачебная тайна в России. Она охраняется нормами закона и прецедентного права, и исключения из неё немногочисленны и прописаны в законе. Это может быть согласие самого пациента и разные экстренные ситуации. Параллельно существует такое понятие, как health information – информация о здоровье, и она охраняется многочисленными нормами федеральных и провинциальных законов о защите частной информации. 

Кроме законов существует и сформировавшаяся практика правоприменения. На деле она такова, что канадский медицинский работник, если сомневается, можно ли выдать информацию о здоровье пациента, всегда предпочитает перестраховаться и её не выдать. На практике дело доходит до того, что здешняя полиция нередко сталкивается с изрядными трудностями в процессе расследования преступлений, потому что медперсонал отказывается им хоть что-либо говорить. Врачи опасаются возможных исков и просят принести судебный ордер. 

Несмотря на то что вопросы информации о здоровье тщательно регулируются в канадских законах, единообразия в их решении в медицинской и судебной практике не наблюдается. В каждом конкретном случае врачи и суды могут принять разные решения. 

В случаях с умершими близкими их доверенная сторона или родственники имеют право потребовать врачебную информацию, причём эти случаи законодательно не ограничены теми ситуациями, когда имеет место подозрение во врачебной ошибке. Однако потребовать ещё не значит получить – держатель подобных сведений может отказаться их предоставить. У запрашивающего в таком случае есть механизм обжалования этого решения. Он  может обратиться в специальный государственный орган – офис по приватности информации. А ещё, конечно, всегда можно обратиться в суд. 

В общем, законы о приватности медицинской информации сложны и запутанны, но я считаю, что на это есть серьёзные причины. Написать законодательство, которое бы подходило универсально под все подобные случаи, невозможно: каждая конкретная ситуация уникальна, в каждой есть свои особые обстоятельства. Именно поэтому практика применения существующих норм так различается. 

Однако, несмотря на все сложности, механизмы получения медицинской информации всё же должны быть. И не только для обнаружения врачебной ошибки. В ряде случаев подобные сведения могут сыграть важную роль в жизни родственников умершего, например помочь им справиться со стрессом, вызванным смертью близкого, или принять решение, касающееся собственного здоровья или здоровья других родственников, если заболевание умершего передаётся по наследству.

 

---

источник :  nvspb.ru

вернуться в раздел новостей