Главное событие месяца в жизни российских диабетиков – завоз инсулина в льготные аптеки. В этот день надо как можно раньше попасть в поликлинику, получить и отоварить рецепт. Удается это не всегда. Жительница Московской области рассказала «МедНовостям», как она ежемесячно добывает инсулин для больной диабетом матери.

Моя мама диабетик. Плюс к этому – пожилой возраст, слабое сердце (летом был третий инфаркт) и больные ноги. Поэтому из дома она не выходит, и «добычей» инсулина занимаюсь я. В ее обязанности входит дважды в день звонить в льготную аптеку или поликлинику, чтобы не пропустить момент поступления инсулина в город. Наличие лекарства в льготной аптеке – обязательное условие выписки рецепта: «отсроченное обслуживание», по действующим в области правилам, не допускается.

В сентябре мы остались без инсулина. В день завоза лекарства у меня был цейтнот на работе, а назавтра оно уже закончилось. Поэтому в октябре мы с мамой были предельно собранными. На этот раз инсулин привезли (в советское время использовалось слово «выкинули») в начале месяца.  Накануне «главного дня месяца» маме, как обычно сказали, что сегодня уже не будет, звоните завтра после 9:00.

9:10

Звонит мама: «Привезли!» Отпрашиваюсь с работы, вызываю такси.

9:40

В регистратуре передо мной человек 15. Когда подходит очередь, узнаю, что записи к терапевтам на сегодня нет. Тоже мне новость. Объясняю про инсулин, который надо выписать именно сегодня. Регистратор советует сходить к заведующей отделением, которая решит, что с этим делать.

10:00

Поднимаюсь к кабинету заведующей. Тут уже человек 10 таких же страждущих получить инсулин и еще несколько сердечников, льготные лекарства для которых привезли тоже сегодня. Заведующая без лишних слов пишет на листе бумаги фамилию врача и распоряжение выдать медкарту и статистический талон. (Мне повезло – в этот момент принимает наша участковая. «Чужие» терапевты не выписывают рецепты родственникам, так как инструкции требуют от них осмотреть больного и сделать соответствующие записи в медкарте. Однажды я обошла трех терапевтов, пока надо мной наконец-то сжалились). Еще 20 минут возле регистратуры — и я с картой и талоном иду к кабинету врача.

10:45

Здесь яблоку негде упасть. Пытаюсь прислониться к стене. В очереди несколько человек по предварительной записи пытаются доказать свое право пройти по указанному в талоне времени. Их аргументы тонут в требовании большинства соблюдать живую очередь. Большинство – это пациенты с больничными листами, разными справками и с «острым состоянием». Но основная масса пришла за льготными рецептами. Очередь идет быстро, но через полчаса выходит медсестра напомнить, что прием у врача заканчивается в 12:00. Место перед кабинетом начинает вновь заполняться – подтягиваются пациенты, записанные уже к другому врачу.

12:00

В кабинет заходит следующая смена. В нашей очереди еще 9 человек. Поднимается шум. «Успокойтесь, всех примем, – старается перекричать очередь наша медсестра, – я сейчас только поищу другой кабинет, и перейдем туда». Врач со своими вещами и коробкой с бумагами пристраивается на подоконнике в коридоре.

12:10

Место нашлось в кабинете старшей медсестры. «Сначала принимаем с больничными», – говорит врач. Прием в чужом кабинете она продолжает одна, медсестра побежала «на участок» – делать уколы на дому. Наконец-то моя очередь. «Как мама?» – спрашивает доктор, не поднимая глаз от карты, в которой записывает «результаты осмотра» пациента и назначение инсулина. «Постараюсь записать вас на кардиограмму на дому, сама никак не выберусь. Видите, на сегодня уже сколько вызовов», – кивает на стопку бумаг на столе. Прошу ее выписать двухмесячную норму инсулина – в сентябре не получали. «Не имею права, – вздыхает доктор. – Вы же знаете наши инструкции. Больше, чем на месяц – только для сельской местности».

12:30

Спускаюсь с медкартой в «компьютерную». Это кабинет, в котором на основании записи в карте выписывают уже сами рецепты. В очереди впереди меня человек 30, в кабинете трое сотрудников. «Компьютерная» находится в закутке поликлиники без окон и вентиляции. Тут же еще несколько кабинетов, в том числе – процедурный, в очереди в который стоят больные, числящиеся в «дневном стационаре». Именно стоят, плотность народа в закутке, как в метро в часы пик.

Выходит женщина с рецептами на инсулин, несколько человек бросаются к ней узнать, сколько еще осталось упаковок (в рецепте есть адреса аптек и количество лекарств на момент выписки рецепта). 

Обстановка накаляется. Люди в очереди постоянно перепроверяют, кто за кем. Подходит беременная женщина, которой «только спросить». «Держащая» очередь у двери в кабинет женщина ее пропускает. Поднимается крик. «Ты почему ее пропустила впереди меня, впереди себя пропускай, – кричит багровая от волнения пожилая женщина. – Сейчас как дам клюшкой». Она замахивается своей палкой и чуть не падает. В кабинет пытается пройти какая-то женщина с несколькими картами, кричит: «я соцработник». Ее отталкивают от двери: «занимайте очередь».

За несколько минут до обеденного перерыва выходит медсестра, спрашивает, кто тут из села. Несколько счастливцев протягивают ей свои карты.

13:00

Обеденный перерыв, дверь компьютерной закрывается на ключ. Прошу медсестру хотя бы взять наши карты и отпустить людей проветриться. «Мы здесь с 8 утра, – отвечает медсестра. – Вы у себя на работе, небось, обед не пропускаете». Ответить мне нечего, не пропускаю. Разве что сегодня, вместе с самой работой. Люди начинают клясть работников «компьютерной», главврача, российские власти. Вспоминают Украину, куда «уходят все лекарства». «Да бросьте вы, – говорит какой-то мужчина. – При чем тут Украина, все это было и раньше».

«Пока мы тут простоим, инсулин закончится», – начинает паниковать одна женщина». «Не кончится, – возражает другая, – мы же все здесь». Разговор в очереди переключается с Украины на обсуждение того, сколько районных поликлиник в данный момент выдает рецепты на инсулин. И каковы наши шансы. Выхожу с картой на улицу (вообще-то их не положено даже давать пациентам на руки). Но я такая, кажется, одна, другие, боясь потерять очередь или стул, остаются в душном закутке.

13:30

Через полчаса народу здесь вдвое больше. С трудом протискиваюсь в свою очередь. Многие тяжело дышат, вытирают пот с лица. Женщина рядом что-то жует. «Пропустила время еды, – извиняющимся голосом объясняет она. – У меня же диабет».

Я уже почти у заветной двери, люди здесь даже начинают улыбаться. Возвращается «соцработник» с кипой карт и в сопровождении медсестры проходит в кабинет. Очередь останавливается. Стоящая первой у двери женщина меняется в лице и сползает по стенке.

14:30

Получаю рецепты (на инсулин и тест-полоски). Выписаны они на врача, назначившего лекарства. Теперь она должна поставить на рецепте свои печать и подпись. Но врач давно ушла. «Идите к заведующей», – советуют в компьютерной. Поднимаюсь к заведующей, где уже собрался народ из нашей «компьютерной» очереди.

Заведующая объясняет, что все, конечно, подпишет. Но для этого надо переписать рецепты на ее имя, а эти аннулировать. Она берет у меня карту и делает там соответствующую запись. Пользуясь моментом, прошу ее выписать двухмесячную норму инсулина – в сентябре не получали, не факт, что удастся в ноябре. «Да мне-то не жалко, – отвечает заведующая. – Но, вы же понимаете, что если мы будем давать рецепты на два-три месяца вперед, то многие останутся без лекарств сейчас».

Возвращаюсь в «компьютерную».  Прорываюсь в кабинет, стараясь не смотреть на огромную очередь, которая явно не пройдет до конца рабочего дня (16:30). «Положите карту и ждите в коридоре» – «Спасибо».

15:10

Медсестра выносит мои рецепты. Смотрю наличие инсулина. В ближайшей льготной аптеке остается 1 упаковка, в той, что подальше – 36 (мне нужны 2), но нет тест-полосок. Поднимаюсь к заведующей, жду своей очереди, подписываю рецепты. Теперь последний этап оформления льготного рецепта – поставить штамп поликлиники. Спускаюсь в нужный кабинет. Штампуются бумаги быстро, но в том же окошке оформляют и больничные листы. Делает все это один сотрудник. Впереди меня человек 10.

16:00

Выхожу из поликлиники. Льготные отделы в аптеках работают до 18:00. Успеваю. Получив инсулин, еду в другую аптеку – за тест-полосками. Получаю упаковку тест-полосок, еще одну покупаю (470 рублей). Покупаю иголки для инсулиновых ручек (820 рублей). Совершенно счастливая выхожу на улицу. Впереди почти месяц свободы.