В рамках третьего Общероссийского гражданского форума представители общественных организаций и чиновники обсудили перспективы развития здравоохранения.

– Здоровье не имеет цены, а товар, не имеющий цены, рождает отсутствие нормальной себестоимости, товарно-денежных отношений. Появляются инфляционные всплески только потому, что в любой момент вы будете готовы заплатить любые деньги за то, чтобы ваш ребенок жил. Исполнитель считает, что потребитель платит за процесс, а потребитель думает, что платит за результат. И признается он только в этом в суде или в договоре мелким шрифтом, – цитирует текст письма президенту РФ Владимиру Путину президент «Лиги защитников пациентов» Александр Саверский. – И в отличие от покупателя, пациент не вправе выбирать товар – в данном случае тот или иной метод лечения, – потому что он находится в состоянии боли, стресса. В итоге нарушается самый главный принцип экономики – гражданско-правовой договор, когда у потребителя должна быть свобода выбора.

Вот так экономически выглядит сегодня отрасль в условиях постоянного снижения объемов финансирования. Только за январь-сентябрь этого года смертность в стране выросла на 0,9%, а в Пермском крае на 3,1% человек.

Показатели могли бы быть и лучшими, если бы подведомственный Минфину Научно-исследовательский финансовый институт не подготовил следующие предложения: четыре раза в год теперь можно будет бесплатно воспользоваться службой скорой помощи, восемь раз посетить поликлинику и один-два раза пролежать в больнице.  К счастью, эти предложения не прошли процедуру согласования в Правительстве РФ. Но уже на начальном этапе согласования в Пермском крае их поддержали. Правда, с небольшой корректировкой. По словам министра здравоохранения Пермского края Ольги Ковтун, ради экономии затрат бесплатной они оставили бы медпомощь только для инвалидов, пенсионеров и детей. Всем остальным эту медпомощь оказывали бы за деньги. Но, если на региональном уровне вопросы журналистов об этичности данных мер министр здравоохранения комментировать отказалась, на федеральном нам ответили.

– Платные услуги? Да! Гарантии бесплатные не выполняются? Да. Смертность растет? Да. Денег, чтобы убрать платные услуги, у нас нет, – признается помощник министра здравоохранения РФ Виталий Флек. –  Конечно, Конституцию нарушаем! А у нас нет средств, чтобы снять эти ограничения! Вы предлагаете увеличить заработную плату сотрудников научных подразделений и не сокращать койки, не закрывать больницы. А как все это совместить?  Поэтому мы предлагаем ряд ограничений. Ведь делать все равно что-то надо.

Но даже для того, чтобы исправить существующее положение дел в медицине, одних признаний недостаточно. Поэтому общественники занялись разработкой предложений по улучшению здравоохранения. Итогом споров и дискуссий стали два десятка предложений. Вот самые важные из них: остановить сокращение государственных медицинских учреждений, кадров и стационарных коек, а все структурные преобразования проводить только на основе научного обоснования. Кроме того, обеспечить финансирование здравоохранения в 2016 году на уровне 2013 года и создать Национальный совет по охране здоровья.

– Фактически Россия тратит на здравоохранение больше, чем Израиль. Поэтому с точки зрения мирового опыта расходы у нас на здравоохранение вполне достаточны для того, чтобы они были эффективными и соответствовали размерам экономики, – считает независимый эксперт Андрей Рагозин. – Государство делит население на два типа людей – те, кто оплачивает госуслуги, ведомственную или корпоративную медицину, и простых пользователей, которые прибегают к услугам ОМС. Для мира эта практика вполне сносна. Во всех развитых странах человек либо пользуется общедоступными лечебными учреждениями, либо частным сектором. Но реалии таковы, что в России невозможно улучшить ситуацию в здравоохранении, не создав личной мотивации элитных групп населения с правом голоса. Пока они выключены из процесса и находятся  в разных реальностях с населением, даже самые продуманные реформы будут заканчиваться провалом. Простой пример – нашумевшая ситуация с обезболиванием больных. Пока несколько генералов не пустили себе пулю в голову, не оставив предсмертной записки с посланием в Минздрав, никто об онкопациентах даже не знал. А какое «гестапо» происходит в регионах? Как обеспечить доступность медицинской помощи? За нее в регионах не отвечает ни Минздрав, ни ФОМС. Если вы посмотрите положение о Минздраве, вы там не найдете даже такого слова. Минздрав отвечает за все, а когда поднимается вопрос доступности, тогда говорят, что это права субъекта федерации. Но доступность медицинской помощи – это самое дорогое, что у нас есть. И, если это переложено на тех, кто физически не может ее обеспечить, то зачем все это? Знаете, как доступность медицинской помощи обеспечивается в развитых странах в случае со страховой медициной? Пациентам возмещают транспортные расходы, в том числе расходы на такси, если они добирались до больницы самостоятельно.  Поэтому, прежде чем закрыть медучреждение, Минздрав анализирует эти затраты – выгодно ли закрывать лечебное учреждение, чтобы потом оплачивать такси. И зачастую экономика оказывается не в пользу закрытия. Или в других случаях, когда человек не может получить бесплатную помощь и пользуется платными услугами, их стоимость ему возмещается. У нас этого нет. В итоге человек не может доехать до врача, он занимается самолечением, реже обращается за помощью. Случаев обращения становится меньше, медпомощь работает экономичнее, и все рапортуют о хороших показателях. Но большинство стран Европы использует бюджетную модель, так как страховая модель обходится на 2% ВВП дороже, чем бюджетная в странах, где плотность населения копеечная, где расстояния между городами большие, и покрытие транспортных расходов требуется большее. В итоге сегодня в нашей стране создана не имеющая аналогов по своей странности модель. Она страховая в классическом ее понимании, так как государственная система через систему государственных фондов финансирует больницы, используя страховых посредников. При этом лечебно-профилактические учреждения, которые остались  в рамках квазиреформ, одновременно выступают в двух ипостасях. С одной стороны, они свободные рыночные агенты, с другой, – их контролируют кучи проверяющих, которые и диктуют больницам, как использовать средства.

С ним не соглашается председатель правления Ассоциации профессиональных медицинских сообществ по качеству, ответственный секретарь «Общества по организации здравоохранения и общественного здоровья» Гузель Улумбекова.

– В  следующем году денег будет на 20% меньше, – говорит она. – Когда я начала считать, получилось, что у меня не хватило денег на лечение орфанных заболеваний, выхаживание младенцев с экстремально низким весом, трансплантологию (мы же не можем отдать деньги на трансплантологию и обделить поликлинику) и несколько видов ВМП. Затем я задалась вопросом: что надо сделать, чтобы повысить эффективность расходов? Во-первых, сократить «недостройки» здравоохранения, в том числе строительство перинатальных центров, расходы при закупке расходных материалов. Во-вторых, устранить страховые медицинские организации, на содержание которых ежегодно тратится 16 млрд рублей. Что будет, если мы этого не сделаем? Число жизней российских граждан, которых мы потеряем, возрастет.

Чтобы этого не произошло, можно либо всех призывать к здоровому образу жизни, что и делала на последней пресс-конференции замминистра здравоохранения РФ Татьяна Яковлева. Приведем дословно ее речь: «Если ты заболел, в первую очередь, обрати свое внимание на питание. Если не помогло – на образ жизни. И только потом иди к врачу». Либо начать решать проблемы отрасли. Согласитесь, первый путь намного проще.

– Мы не можем создать условия для здорового образа жизни – это прерогатива государства, мы можем лишь мотивировать людей на ведение здорового образа жизни. Но мотивация к здоровому образу жизни никакого отношения к здоровью и здравоохранению не имеет, – считает д.м.н., заслуженный деятель науки РФ, член комитета гражданских инициатив Юрий Комаров. – Оказание медицинской помощи – это вообще система социального выравнивания, особенно в условиях неравенства доходов и возможностей. Как говорится, перед лицом болезни все равны.  Поэтому данную сферу надо вернуть из экономической, куда ее загнали необоснованно, в социальную. Сегодня говорят: «доступность», «маршрутизация», «потребность». Но ведь никто до сих пор не определил потребность медицинской помощи. Что надо? В различных клиниках все говорят, нам не хватает того или этого.

Но все это нуждаемость, а какова реальная потребность? Сколько вообще должно быть? Минздрав не интересуется этими цифрами уже 40 лет. А как же выбрать, какая модель здравоохранения нам подходит? Существующая ОМС? Но даже дети знают, что этот вариант не годится, не то, что врачи. Можно перейти к рыночной, рисковой, модели. Минздрав уже сформулировал свои предложения. Я считаю, полностью ошибочные, от них сегодня даже Минфин отказывается. В результате такой помощи вырастет смертность. По государственной модели здравоохранения охрана здоровья – это дело государства, а по рыночной – это твое личное дело: хочешь быть здоровым – будь, не хочешь – не будь. И чем больше здоровых людей, тем выше производительность труда. И государство должно быть заинтересовано в увеличении числа здоровых людей.