Новости

Нужен прозрачный закон, чтобы защищать и пациентов и врачей

В России действует презумпция согласия на изъятие органов после смерти человека вне зависимости от его позиции по этому вопросу при жизни. Член Лиги защиты пациентов, юрист Алексей Старченко рассказал, что сама процедура изъятия органов очень непрозрачная, а люди часто узнают о том, что их родственник стал посмертным донором спустя годы в суде.

Сейчас, если человек не хочет быть донором, он фактически не может реализовать свое право. Предположим, он скажет об этом врачу, а тому наплевать на это мнение, и он превращает его в донора. Что делать? Наколку на груди – «не хочу быть донором»? Посчитают, что это шутка. Записку положить в карман? Ее могут выбросить. В паспорте сделать запись? Паспорт будет недействителен. Сегодня правового механизма поставить власть в известность о том, что я не хочу быть донором, не существует. Закон у нас людоедский. Родственники умерших пациентов недовольны, они приходят в реанимацию, стараются помочь своим родным, а потом выясняется, что, оказывается, ничего нельзя сделать. В таких ситуациях я бы по-другому поступил: написал бы в прокуратуру заявление, перечислил бы всех врачей, которые лечили  пациента и сказал, что какого-то из них я предупредил, что моему родственнику ни в коем случае нельзя быть донором. Его должны осудить тогда. Врач будет говорить, что он  не в курсе, а все родственники в один голос будут утверждать обратное. Вот на что сегодня провоцирует действующий закон – на лжесвидетельство, на клятвопреступление. Но самое главное, что этот закон не повышает прозрачности процедуре.

Вроде бы все делается по закону, но основная масса родственников умерших доноров думают, что этих больных не лечили. Мы проводили такой опрос среди этих людей, и они говорят, что их родных никто правильно не лечил. Качество медицинской помощи ведь никто не проверяет. Я бы посоветовал всем родственникам объединиться, написать заявление в страховую компанию, чтобы проверили качество медицинской помощи. Я сам неоднократно обращался в Минздрав, чтобы создали комиссию и хотя бы за последний год проверили все истории болезни всех доноров и сказали бы – есть нарушения при процедуре, или нет. Но никто этого не делает.

Сегодня самая большая проблема в том, что у людей нет доверия. Часто человек узнает о том, что его родственник стал посмертным донором через год-полтора после ДТП. А происходит это почти случайно. В суде, когда рассматривается дело о ДТП и ищут виновных, оглашается акт судебно-медицинского вскрытия, где написано об изъятии органов жертвы. Естественно, люди после такого падают в обморок. Это производит страшно негативное впечатление на родственников.

Я не против трансплантологии, я хочу, чтобы процедура была абсолютно прозрачной. Я выступаю не только в защиту пациентов-доноров, но и в защиту врачей, которые этих пациентов признают донорами по процедуре. Они сейчас тоже поставлены в ситуацию, когда их деятельностью все недовольны. Их всегда можно обвинить. Например, заявили на такого доктора в прокуратуру, якобы ему говорили, что умерший донором быть не хочет. Затем этого доктора на полгода-год выключают из работы, потому что будет уголовное дело, будут проверять, при свидетелях это было сказано, или нет, и так далее. Построится целое обвинение в отношении врача, хотя может быть, что он невиновен.

Трансплантологи часто ссылаются на Испанию, ведь там, перед тем, как принять презумпцию согласия, много лет действовала презумпция несогласия. В результате общество увидело, что процедуры все прозрачные и ясные, что сформировало доверие у общества. И только после этого там перешли к презумпции согласия. А у нас закон о презумпции согласия был принят в 1993 году, в бандитском государстве, где кругом был  рэкет, проституция, наркомания, обман и убийства.

Сегодня нужно наоборот сформировать доверие к  процедуре изъятия органов, показать, что она ясная, записывать ее на видео, что в любой момент можно было поднять записи и проверить каждый этап процедуры признания донором, доказать, что ситуация была действительно безнадежной и человек не выздоровел бы ни при каких условиях. Тогда трансплантология получит шанс. Сейчас она непрозрачна, вызывает недоверие и неудовольствие. Нет юридической процедуры, позволяющей человеку сообщить Минздраву, что он не хочет быть донором. Закону более 20-ти лет, а процедуры нет. Что должны думать родственники доноров? Что их обманули, что это мошенничество, преступление. Они по-другому думать не могут.

В США, например, когда человек получает права на вождение автомобиля, сразу заполняется графа – хочешь быть донором, или нет. Ее впоследствии можно переписать. Это аналог официального уведомления. О таких процедурах нужно думать. Но в первую очередь,  чтобы вводить такие процедуры, нужно сначала хотя бы узнать мнение людей. Если сейчас ввести презумпцию несогласия, то можно изучить общественное мнение – общество, может быть, не хочет, чтобы были доноры. Тогда правительству нужно будет задуматься. Если родственники потенциального донора будут отказывать в изъятии органов, значит они не верят здравоохранению. Если бы они были бы уверены, что больной безнадежен, то тогда согласились бы. А если люди не верят в качество медицинской помощи – это трагедия общества. Значит все, что делает правительство, неправильно. Это похоже на проблему людоедства – можно ли съесть другого человека, чтобы спасти свою жизнь где-нибудь на необитаемом острове?  

источник :  speakercom.ru

вернуться в раздел новостей