Защитники прав пациентов в России

5.   Общественные организации. «Лига пациентов»

Первая в мире организация по защите прав пациентов была создана в Финляндии всего лишь в 1992 году. Отсюда видно, что представление многих россиян о том, что мы во всем отстаем от Запада, не совсем верно. И все же…

 

К 2000-му году, когда была создана «Лига пациентов», в России существовали две организации, которые ставили перед собой аналогичные задачи: Пермский медицинский правозащитный центр (с 1997 года) и Центр медицинского права в Омске (с 1999 года).

Пермский центр к настоящему моменту, к сожалению, не защищает пациентов, хотя до 2004 года он был безусловным лидером в этом вопросе. Сейчас ситуация изменилась: по словам его руководителя Е.В. Козьминых, центр заключил договоры на абонентское обслуживание с большей частью медицинских организаций Пермского края, включающее услугу по представительству в судах против пациентов. В «Лигу пациентов» обращаются пациенты из Перми с просьбой оказать им консультативную поддержку и с сообщением о том, что ПМПЦ представляет в суде ответчика, то есть медицинские организации. Я не могу осуждать произошедшее, поскольку выжить в России, защищая пациентов и не имея независимых источников доходов, практически невозможно, но люди должны знать о таких метаморфозах.

Деятельность Центра медицинского права в Омске ведется в нескольких регионах России и является коммерческой.

Что касается деятельности «Лиги пациентов», то приведу одно из писем, полученных в мае 2008 года от одного из самых уважаемых мною руководителей региональных отделений «Лиги пациентов» (не привожу регион и фамилию, поскольку ситуация характерна для всех):

«…<Наше> региональное отделение "Лига защитников пациентов" фактически прекратило своё существование.

Сейчас попытаюсь в двух словах разъяснить почему.

Регистрируя региональное отделение, я считал, что эта тема востребована в стране ещё не вчера, а поза-позавчера. При этом мнении я остаюсь по сей день.

Но, к великому сожалению, она не востребована обществом, вернее тем, что у нас называется обществом!

Считаю (убедился на протяжении 6 лет, когда я занимался этой темой), что у нас гражданским обществом даже и не пахнет, поэтому очень тяжело наблюдать, как общество с интересом наблюдает за борьбой за права пациента, зачастую уже умершего, и весь интерес сводится к тому, что – а интересно: “ущучат” врача или нет? В моей практике есть даже случай, когда истец, за которого мы бесплатно писали и оформляли все документы, и участвовали в процессе, угрожали мне подачей исковых в суд, что мы недобросовестно защищаем их интересы!

Поверьте, что я уж такой человек, что я после очередной истории пациента (трагедии в медицине – прим. автора) не спал по несколько ночей и из головы не выходило: «Неужели это правда, и как такое может быть?» Я поначалу не верил родственникам или выжившим пациентам, считал, что это эмоциональное, а значит, скорее всего, необъективное, восприятие одной обиженной стороны. Но со временем убедился, что это, к сожалению, зачастую истинная правда.

У меня много практикующих хорошо знакомых врачей, и отношение у меня к ним после всего услышанного не изменилось, они сами мне бескорыстно помогают консультациями меня и пациентов, обратившихся ко мне, но таких единицы. Они сами говорят, что "таких врачей надо расстреливать, а не давать условные сроки", и некоторые даже рвутся выступать в суде, но я их не пускаю, т.к. после этого им в городе Х не работать.

В г. N против меня выстроилась вся власть в лице:

Администрация города: использовала Лигу, как пугало при выполнении своих шкурных задач и распилу бюджета при реформировании ЛПУ города. "Смотрите, если не будете делать то-то, то мы не станем вас выгораживать и отбивать от Лиги, а наоборот спустим на вас всех собак".

Суд. Главврач нашей самой большой больницы в городе пришёл к председателю суда и популярно объяснил, что медицина финансируется плохо, зарплата у врачей ещё хуже, а тут ещё Лига со своими исками. И председатель суда на совещании популярно объяснил всем судьям, что медицина финансируется плохо и см. выше, и после этого началась неприкрытая травля и судейский террор. Предпоследнее дело рассматривалось 3 года: в 2-х гражданских и 1-м уголовном процессе. Женщине делали несколько неудачных попыток поставить подключичный катетер слева и после этого поставили справа. Но в одной из неудачных попыток слева её проткнули насквозь, купол плевры и кровь пошла в брюшину. После смерти у неё в брюшине обнаружено 2,5 литров крови. Всё это документально отражено судмедэкспертами, подробно описан след раневого канала, т.е все доказательства на руках. И вот после 3-х лет судья вынес решение о возмещении морального вреда в 10 000 рублей – щенки на рынке стоят гораздо дороже. То есть я это расцениваю как, что в безвыходной ситуации, когда НЕВОЗМОЖНО не признать представленные доказательства, тебе говорят: Вы хотели получить возмещение морального вреда, – получите и отстаньте.

Прокуратура – это вообще, даже не знаю, как охарактеризовать это заведение! Что она есть, что её нет – абсолютно никакой разницы.

Бюро СМЭ. Помнится Александр Владимирович (Саверский – примечание автора) задал мне вопрос, как у меня складываются отношения с СМЭ, и я отвечал, что они исключительно объективно выполняют экспертизы. Правда, я потом стал делать оговорку, что это касается только муниципальных ЛПУ. Но по одному делу против частной клиники они дали заключение (по медикаментозному аборту), которое врачи читали и лишались дара речи, а на суде начальник СМЭ и главный гинеколог города при допросе заявили, что вакуум аспирацию можно сделать медицинским шприцом. В выводах экспертизы имеется масса (десятки) неправильных, документально подтверждённых заключений! Истица трижды пыталась возбудить уголовное дело за дачу заведомо ложного экспертного заключения и трижды был получен отказ в возбуждении за отсутствием состава преступления. А объяснение оказалось очень простое: начальник БСМЭ никак не добьётся смещения нынешнего начальника Управления здравоохранения, чтобы, дискредитировав муниципальные ЛПУ, сесть в его кресло.

Милиция. Используя свои связи, добился возбуждения одного показательного уголовного дела, но я не могу сидеть рядом со следователем и контролировать каждый его шаг, а он, как вы догадываетесь, совсем не рвётся к установлению истины. Кстати, по этому делу у привлечённой в комиссионную СМЭ, КМН (кандидат медицинских наук – прим. автора), молодой женщины, были по работе очень большие неприятности. После звонка главврача Х-й горбольницы, её вызвал руководитель и долго орал, на каком основании она приняла участие в СМЭ, и кто ей дал такое право и т.д. и т.п.!

По частной медицине. Полный беспредел относительно самой формулировки "оказание медицинских услуг". А что касается лично меня, то меня, по поручении вышестоящего Х-му РУОПа, вызвали в Х-й РУОП и провели профилактическую беседу, суть которой сводилась к тому, что мне не следует подавать иски на клинику У. Другой истец в У получил вместо лекарства, заплатив 10 000 рублей, копеечный БАД, в котором экспертиза наркоконтроля обнаружила сильнодействующее психотропное вещество ПИПЕРИДИН и даже в запале возбудила уголовное дело, но потом прекратило его и истец три (!!!) года не может даже через обращения во все Прокуратуры и т.д. получить от наркоконтроля ответа о судьбе его заявления, по которому проводилась проверка и возбуждалось уголовное дело!

Местные стоматологи – те решают гораздо проще, через бандитов. Я достаточно реально оцениваю угрозу как от РУОПа, так и от бандитов. Реально моей жизни угрозы не было и я не хорохорюсь, что я никого не боюсь, но неприятно бороться с оппонентами тогда, когда я должен быть исключительно в рамках легитимного поля, а с той стороны всё что угодно в ассортименте…».

Сложно что-либо добавить...

 

Несмотря на то, что в 2000-м году Лигу создавали люди из 47 субъектов РФ, сейчас у нас не более 10 региональных отделений, – все они выживают, как могут, а многие не выжили.

В условиях отсутствия финансовой поддержки, невозможности зарабатывать деньги на бедах людей и позиционного конфликта против государственной системы здравоохранения на стороне пациента, сделать защиту прав пациентов в России профессиональным занятием практически невозможно.

Тем не менее, именно Лига в огромной степени сформировала то информационное поле, которое существует в сфере здравоохранения в отношении «врачебных ошибок», качества медицинской помощи, ответственности врачей и т.п. Во многом это информационное поле заставляет власти принимать различные меры – от создания нацпроекта «Здоровье», программы ДЛО[1] до разговоров о необходимости институции по защите прав пациентов. Благодаря «Лиге пациентов» защита прав пациентов уже стала неотъемлемой частью современных представлений о гражданском обществе.

У нас есть один серьезный индикатор эффективности. Можно, конечно, говорить о принятых государством решениях, о появившихся приговорах уголовных судов и приличных суммах компенсаций морального вреда, об изменении ситуации, но вот маленький факт: в 2000-м году каждый второй журналист и каждый третий пациент спрашивал у нас: кто такой пациент, кого вы защищаете? Этого вопроса я не слышал уже много лет … совершенно! Это, может, и немного, но очень показательно! Люди начинают правильно осознавать себя в системе здравоохранения.

Показательно и то, что врачи, чувствуя себя обиженными и дезориентированными в этом информационном поле, задаются вопросом, а кто защитит их от пациентов-сутяжников, от государственного хаоса, от коррумпированных главврачей и т.п. Не я, конечно, но история дает им отчетливый ответ: вас защитит только врачебная корпорация, которая создает правила и защищает их, а вместе с ними и вас, как носителей этих правил, – корпорация, которая уважает себя, вашу профессию, и способна избавляться от псевдоколлег. Но нельзя полностью копировать опыт зарубежных медицинских ассоциаций, начиная с Всемирной медицинской ассоциации (ВМА), и до более мелких врачебных объединений, палат, обществ и т. п.

Диалог и дискуссия «Лиги пациентов» с такой организацией в России были бы очень важными и для пациентов, и для врачей. Мы сотрудничаем с Национальной медицинской палатой, возглавляемой Л.М. Рошалем, и с Российской медицинской ассоциацией, которая проводит Пироговские съезды врачей, однако это нельзя назвать постоянной совместной работой.

Пациентов я не могу призвать к такому объединению, – это объединение невозможно, кроме отдельных случаев, когда речь идет об определенных заболеваниях (сахарный диабет, гемофилия, рассеянный склероз и т.п.), когда граждане объединяются для решения задач по обеспечению лекарствами. Это очень важная проблема, однако к дефектам медицинской помощи она не имеет никакого отношения, если не расширять понятия дефекта до масштабов государственной политики. Но в данном случае такое объединение непродуктивно, потому что наверняка уведет нас от проблем конкретного человека и от их решения. Это показывает и наш опыт, и опыт зарубежных стран.

Объединение пациентов против дефектов медицинской помощи невозможно: пока дефект не произошел в отношении конкретного человека, он просто не будет думать о нем (зачем думать о плохом?), а когда уже произошел – то, если человек жив, ему не до участия в общественных объединениях, ему нужна помощь, а порой и дорогостоящее лечение. Подтверждением служит то, что за тринадцать лет работы Лиги только шесть человек захотели в нее вступить – и не потому, что мы не пытались агитировать людей вступать в члены Лиги.