Новости

Невезучие роды

Решение стать матерью Ксения Гришина приняла осознанно. Запланированная беременность, счастливое ожидание, регулярные походы в женскую консультацию, анализы, УЗИ. По словам врачей, все было отлично: малыш хорошо развивался, здоровье мамы также не вызывало нареканий.

 

Один давил, второй давил

Рожать Ксении предстояло в нашем первоуральском роддоме.

20 марта у Ксении начались схватки. Медики сказали, что они тренировочные. А в ночь с 21 на 22 марта стало очевидно, что схватки самые настоящие. Ксению подняли в родовую. Она вызвала по телефону маму, поскольку предстояли партнерские роды.

Врачи ночной смены, осматривавшие роженицу, ушли. Гинеколог новой смены, которая начинается в 8 часов утра, по словам Ксении, появился в палате около 10:00. Женщине поставили капельницу, сказав, что через два часа она родит, и ушли.

— Я пыталась выяснить, что это за препарат, мне ответили, мол, физраствор, — вспоминает Ксения Гришина, — уже тогда я просила сделать мне кесарево сечение, потому что чувствовала сильную усталость, ведь почти двое суток не спала из-за схваток.

Через тридцать минут у женщины начались потуги. Мама Ксении пригласила медиков в родовую. Прибежавшие врачи велели роженице тужиться, однако, по ее словам, делать она этого не могла — не было схваток. О чем Ксения и сообщила врачам. Тогда в капельницу был введен какой-то препарат при помощи шприца.

— Они сказали, что это то же, что и в первый раз, — говорит Ксения Гришина, — скорее всего, это все-таки был окситоцин.

Несмотря на введенное лекарство, тужиться женщина все равно не могла. Врач дала команду давить на живот.

— Я не вмешивалась, — говорит мама Ксении, — ведь это медики, им виднее, что надо делать.

— Одна давила, потом вторая, потом третья, — с отрешенностью вспоминает Ксения, — я, двое суток не спавшая, думала только о том, чтобы спасти ребенка. Потом запищал аппарат КТГ (кардиотокограф, фиксирующий сердцебиение плода и сократительную активность матки — ред.). Я поняла, что все плохо — ребенок задыхается или еще что-то.

По словам роженицы, после этого врачи решили применить вакуумный экстрактор (акушерское приспособление с присоской, пришедшее на смену щипцам — ред.). Ксения говорит, что присоска дважды срывалась с головки ребенка.

— В итоге ребенка достали. Неонатолог унес его проводить реанимационные действия, а мне дали наркоз, чтобы наложить шов, — рассказывает Ксения.

Это катастрофа

Получивший при рождении всего два балла по шкале Апгар, малыш два дня провел в реанимации роддома. После его перевели в другое реанимационное отделение, где мама могла видеть его один раз в сутки. Врачи роддома объясняли женщине, что беременность была очень проблемная, поэтому ее ребенок находится в тяжелом состоянии. Тогда как гинекологи говорили обратное. Абсолютно нормальное течение беременности подтверждают и результаты УЗИ, и анализы.

— После того, как дочери заявили, что ее ребенок чуть не умер из-за того, что с ней что-то было не так, я ушла домой, — вспоминает Светлана Гришина, мама Ксении, — только рыдала, вызванивала всех знакомых. Потому что никто из врачей не мог ничего сказать. Потом выяснилось, что малыш крайне тяжелый, что у него кровоизлияние в мозг. Ужас, катастрофа!

Саму Ксению спустя четыре дня после родов отпустили домой, не выдав даже справки.

На десятые сутки родители, подключив все свои связи, перевели кроху в Областной перинатальный центр в Екатеринбурге.

— Месяц мы пролежали там. Ребенку ставили антибиотики, потому что у него начался сепсис, — говорит Ксения Гришина, — вероятно, инфекцию занесли на этапе реанимации.

До трех месяцев малыш, которого назвали Арсением, несмотря на многочисленные диагнозы — ДЦП, судорожный синдром, повреждение головного мозга, в частности — отдела, отвечающего за зрительные образы, атрофию зрительного нерва — развивался более менее нормально. Даже взгляд фокусировал.

А в три месяца у мальчика началась эпилепсия — многочасовые приступы, следовавшие один за другим. Мгновенно пропали все приобретенные навыки.

Лечились в Екатеринбурге, где медикам удалось уменьшить количество и силу приступов. Выписаны были очень сильные препараты, после которых Арсений постоянно был сонным.

— В ОДГБ нам посоветовали: возьмите его на себя, у родителей генетика хорошая, пусть рожают еще, — рассказывает бабушка Арсения.

Сами виноваты

Наконец Ксения решила приложить все усилия, чтобы получить выписку из роддома.

— Мне в больнице рекомендовали сходить на прием к гинекологу, он документы из роддома попросил, а у меня их и не было, — говорит Ксения Гришина, — поэтому, вернувшись домой, я стала настаивать на выдаче мне выписки. Позвонила и попросила сделать это, а также назвать имена врачей, принимавших роды. Долго мне не хотели говорить. Но когда я пригрозила, что узнаю через соответствующие органы, сообщили, что это были Берсенёва и Капланская.

Выписка также с горем пополам была получена на руки.

— Из нее я узнала, что у меня, оказывается,  была хроническая фетоплацентарная недостаточность, которую не диагностировали во время беременности ни на одном УЗИ. Да еще ОРВИ я болела, и анемия была. Поэтому ребенок такой, он не развивался, — пересказывает Ксения объяснения врачей, — если у меня была такая тяжелая беременность, почему не принимали роды более внимательно?

По-прежнему главным оставалось здоровье малыша. Отечественная медицина практически ничего не могла предложить трехмесячному Арсению, поэтому его близкие решили, что надо отправляться на лечение в Германию.

Параллельно с этим начались поиски юриста, который хорошо разбирается в медицинской специфике и сможет представлять интересы семьи в суде.

— Деньгами здоровье измерить нельзя, — говорит Ксения, — нам хотелось показать, как работают врачи, поэтому мы и обратились в суд, а сейчас — в СМИ.

Опоздали на полчаса

На суде интересы Ксении Гришиной представлял екатеринбургский юрист Вадим Каратаев, известный тем, что ему удается выигрывать в судах дела против неквалифицированных действий врачей. Вадим Геннадьевич сам по первому образованию медик.

— Отношения между врачом и пациентом регулируются законом «О защите прав потребителей», — уверен Вадим Геннадьевич, — пациент, как любой потребитель, не обязан разбираться во всех тонкостях предоставляемых услуг. Поэтому разговоры о том, что вы сами виноваты — нелепы. Об этом можно говорить только когда есть доказательства должного информирования. Но у нас считается, что пациенту не обязательно знать, что делает врач. У нас характерен снобизм и высокомерие со стороны врачей.

В день первого судебного заседания юрист ГБ№1 представил заключение областного Минздрава о проверке, которую провели в роддоме в связи с делом Гришиной. Нарушений не выявлено.

— Фамилии, которые там фигурируют, призваны задавить авторитетом. Лично на меня это не действует. Точнее действует, но прямо противоположным образом, — признается Вадим Каратаев.

Чтобы получить однозначно объективное заключение экспертов, юрист попросил судью назначить экспертизу в другом регионе. Судья просьбу удовлетворила, и документы по делу Гришиной отправились в Бюро судмедэкспертизы в Санкт-Петербург.

— У Ксении была дискоординация родовой деятельности, когда разные участки матки сокращаются по-разному, а эффективного сокращения нет. Но это не проблема, главное, чтобы плод вообще продвигался. А он, очевидно, продвигался. Никакой слабости родовой деятельности не было. Почему врачи решили так, совершенно непонятно. Вся картина уже видна на КТГ в 10:10. В 10:20 аппарат зафиксировал тахикардию плода — до 180 ударов в минуту. А это уже значит — гипоксия. Потом пульс его упал ниже 90. Это признак настоящей катастрофы. Из-за этого у малыша такие сильные повреждения головного мозга. При этом КТГ всегда опаздывает на шаг. Если вы видите такую картину, значит, вы уже опоздали. В тот момент кесарево Ксении  уже поздно было делать. Его надо было делать много раньше. Если не сделали, применять вакуумную экстракцию следовало не в 11:15, а в 10:45. Врачи на полчаса опоздали, — рассказывает Вадим Каратаев, ссылаясь на выводы специалистов.

Я не знаю

Позиция стороны ответчика в суде поразила Вадима Каратаева:

— Они пришли в суд, они просто не понимают, где они, что говорить. Прямой вопрос [Анастасии] Берсенёвой: «Ваше мнение, что случилось? Вас персонально никто не обвиняет, это не уголовный процесс». Ответ: «Я не знаю». Одна женщина меня просто поразила. Такое ощущение, что она ошиблась дверью. Сказала, что она врач-эксперт, но специальность свою не обозначила. Ничего из того, что она говорила, не нашло отражение в заключении эксперта. Я не понял, может, о другом говорила человеке, не о Гришиной. Ответчиками мне ставилось в упрек, что я оперирую данными западной медицины — Ксения с сыном на тот момент уже лечились в Германии. Почему, мол, они прибегли к западной медицине? Это же ясно: очевидно, что она более эффективна. А у человека, как биологического вида, где бы он ни проживал, органы функционируют единообразно.

Возмутил юриста и «бардак», царящий в роддоме.

— В роддоме был взят бактериальный посев с плаценты. «Что высеялось?» — спрашиваю, — рассказывает Вадим Каратаев, — а нет результатов анализа. Не то, что ничего не выросло, просто все потерялось. Так, заместитель главврача по акушерству и гинекологии по фамилии Тонкоголосюк листала, листала историю и не нашла результатов. Я, например, всегда готовлюсь к заседанию и знаю историю болезни наизусть.

Зато стекла с гистологической пробой плаценты сохранились. И даже были направлены в город на Неве. Специалисты признали, что «плацента плохая», те изменения, который  в ней были, ухудшали транспорт кислорода к плоду. Однако у Ксении Гришиной нет уверенности, что это именно ее гистология.

Ксения говорит, что, по мнению юриста, история болезни в роддоме была переписана, уж слишком в карте ровный почерк — торопящийся врач так, скорее всего, писать не сможет. Нигде в документах не отражено, что женщине ставили капельницу, дополнительно вводили туда какой-то препарат. Факт выдавливания плода также не зафиксирован.

Несмотря на это, эксперты из Санкт-Петербурга все же признали действия акушеров неадекватными.

28 апреля этого года первоуральский судья Юлия Логунова вынесла решение частично удовлетворить иск Ксении Гришиной. Согласно решению суда, ГБ№1 придется выплатить семье мальчика-инвалида немногим более одного миллиона рублей и оплатить судебные расходы.

 

---

источник :  www.gorodskievesti.ru

вернуться в раздел новостей